Книга Желаний

Осколок фарфора
Очень часто моя мама просила меня накрыть к ужину стол хорошим фарфором. Поскольку это случалось часто, у меня никогда не возникало вопросов. Я считала, что это просто желание моей матери, минутная прихоть, и делала, что велели.
Как-то вечером, когда я накрывала на стол, неожиданно зашла Мардж, соседка. Мама, возившаяся у плиты, пригласила ее войти. Увидев на столе всю эту красоту, Мардж заметила:
— А, вы ждете гостей. Я зайду в другой раз. Надо было сначала позвонить.
— Нет-нет, ничего, — ответила моя мама. — Мы никого не ждем.
— Но тогда почему стол накрыт хорошим фарфором? — удивилась Мардж. — Я достаю парадный сервиз всего раза два в году.
— Дело в том, — негромко рассмеявшись, ответила мама, — что я приготовила любимое блюдо нашей семьи. Если ты ставишь на стол лучшую посуду для особых гостей и чужих людей, то почему не сделать этого для своей семьи? Они не менее особые, чем другие люди.
— Да, конечно, но твоя чудесная посуда побьется, — ответила Мардж, по-прежнему не понимая, как важно было для моей матери вот так проявить уважение к своей семье.
— Что ж, — отозвалась она, — несколько сколов на тарелках — небольшая цена за то, что мы чувствуем, когда
собираемся всей семьей за столом, накрытым нашей любимой посудой. Кроме того, — с юным огоньком в глазах добавила она, — у каждой щербинки своя история, ведь верно? — Она посмотрела на Мардж, словно эта женщина, мать двоих детей, должна была понимать, о чем идет речь. Мама подошла к буфету и вынула тарелку.
— Видишь этот скол? Мне было семнадцать, когда это случилось. Я никогда не забуду тот день. — Мамин голос смягчился, казалось, она погружается в воспоминания. — Как-то осенью моим братьям понадобилась помощь, чтобы убрать последнее сено, поэтому они наняли молодого, крепкого и красивого парня. Моя мать попросила меня сходить в курятник и собрать свежие яйца. Тогда-то я в первый раз и увидела нашего нового помощника. Остановившись, я наблюдала, как он ловко, без всякого усилия перекидывает сено. Роскошный оказался мужчина: стройный, с узкой талией и мощными руками, а волосы у него были черные и блестящие. Должно быть, он почувствовал мое присутствие, потому что, не донеся охапку сена до скирды, остановился, обернулся и улыбнулся мне. Он был просто невероятно красив, — медленно проговорила мама, нежно поглаживая тарелку.
— Кажется, он понравился и моим братьям, потому что они пригласили его поужинать с нами. Когда же мой старший брат усадил его рядом со мной, я чуть не умерла. Представляете, в каком я была смятении, — ведь он видел, как я на него уставилась. И вот теперь я сидела рядом с ним. Его присутствие настолько сковало меня, что я не могла вымолвить ни слова и сидела, опустив глаза.
Внезапно осознав, что она разоткровенничалась перед своей юной дочерью и соседкой, мама покраснела и поспешила закончить рассказ.
— Ну, в общем, он подал мне свою тарелку и попросил положить порцию. Я так нервничала, что руки у меня вспотели и тряслись. Когда я взяла его тарелку, она выскользнула и ударилась о край кастрюли, и кусочек откололся.
— Ну, не знаю, — произнесла Мардж, ничуть не тронутая маминым рассказом, — я бы постаралась забыть это воспоминание.
— Напротив, — возразила мама, — год спустя я вышла замуж за этого удивительного человека. И до сих пор, когда я вижу эту тарелку, то вспоминаю день, когда познакомилась с ним. — Она осторожно вернула тарелку в буфет, поставив ее позади других тарелок, и, заметив, что я смотрю на нее во все глаза, быстро подмигнула мне.
Видя, что эта пылкая история ничуть не растрогала Мардж, мама поспешно взяла другую тарелку, когда-то разбитую и тщательно склеенную.
— Эту тарелку разбили в тот день, когда мы привезли из роддома нашего новорожденного сына, Марка, — сказала мама. — Какой же это был холодный и ветреный день! Пытаясь помочь, моя шестилетняя дочь уронила эту тарелку, когда несла ее в раковину. Сначала я расстроилась, но потом сказал себе: «Это всего лишь разбитая тарелка, и я не позволю разбитой тарелке испортить нашей семье радость от встречи с новорожденным малышом». Насколько помню, склеивание этой тарелки в несколько этапов доставило мне большое удовольствие!
Я была уверена, что у моей мамы есть и другие истории про ее сервиз.
Прошло несколько дней, а я все не могла забыть про первую тарелку. Она явно была какая-то особая, хотя бы потому, что мама осторожно поставила ее позади других тарелок. Все это меня заинтриговало, и я никак не могла отделаться от мыслей об этой тарелке.
Несколько дней спустя мать поехала в город за покупками. Я, как обычно в таких случаях, присматривала за остальными детьми. Как только автомобиль скрылся из виду, я сделала то, что всегда делала в первые десять минут, как мама уезжала. Я побежала в родительскую спальню (что мне категорически запрещалось!), влезла на стул и, открыв верхний ящик комода, принялась в нем рыться, как много раз делала до этого. В дальнем конце ящика, под мягким и дивно пахнувшим «взрослым» бельем, лежала квадратная деревянная шкатулочка с драгоценностями. Я вынула ее и открыла. Там лежали все привычные предметы: кольцо с рубином, которое оставила маме Хильда, ее любимая тетя, изящные серьги с жемчугом — папин подарок маме в день их свадьбы, красивое обручальное кольцо мамы, которое она часто снимала, помогая своему мужу в работе на ферме.
В очередной раз зачарованная этими драгоценными вещицами, я сделала то, что захотела бы сделать любая маленькая девочка: я надела их все, представляя, как вырасту такой же красивой женщиной, как моя мама, и у меня будут такие же собственные великолепные украшения.
Но в тот день я не слишком долго задержалась на этих мыслях. Я вынула лоскуток тонкого красного сукна, под которым лежал обычного вида кусочек белого фарфора — до сего дня ничего для меня не значивший. Взяв осколок, я внимательно осмотрела его на свету и побежала на кухню. Там, придвинув к буфету стул, я вынула ту тарелку. Как и следовало ожидать, осколок, столь бережно хранимый мамой вместе с ее единственными тремя украшениями, подошел к тарелке, которую мама уронила в тот день, когда впервые увидела отца.
Все теперь зная, я осторожно вернула драгоценный осколок на место, под защищавшую его ткань. Теперь я понимала, что фарфор хранил для мамы много дорогах историй о ее семье, но не столь ценных, как та, что связан с этой тарелкой. С этого осколка началась история любви, и в ней насчитывалось 53 главы — мои родители прожили вместе 53 года!
Одна из моих сестер спросила маму, перейдет ли к ней рубиновое колечко, а другая моя сестра положила глаз на бабушкины сережки с жемчугом. Пусть сестры возьмут себе эти красивые фамильные ценности. Что до меня, я бы хотела получить вещь, связанную с воспоминанием о том, как началась эта необыкновенная любовь этой необыкновенной женщины. Я бы хотела получить осколок фарфора.