Вход в личный раздел Помощь по сайту Добавить эту страницу в Мои закладки Поиск
Перепиши сценарий Эксперименты

«Я хочу, чтобы они умерли»

Навязывание ребенку собственного отношения к миру порой может привести к печальным результатам. Нужно уметь вовремя остановиться и позволить ему формировать мировоззрение самому...

«Я хочу, чтобы они умерли»

— Вы знаете, он сам попросился к психологу. Ему даже 14 еще не исполнилось. Это ведь странно, да? — женщина заглянула мне в глаза, но я не поняла, чего именно она ждет — одобрения или возражения.

— Почему же странно? — я решила сказать, что думаю. — Они же видят психологов в фильмах, читают о них в интернете. Может быть, нормальное такое любопытство: как это, сходить к психологу?

— Да, наверное, — женщина покачала головой, и я поняла, что мои слова ее не убедили. — Но вы не думайте, у него хорошая гимназия, и задают там вполне адекватно для школы такого уровня. Мы туда с трудом поступили, со второго раза, но вы же понимаете, кто в такие школы в основном идет и по каким каналам. А у него отличные способности. Просто он часто ленится. 

«Ага, — подумала я. — Может, ей все не так уж непонятно, как она пытается изобразить. Интеллектуальный, но ленивый парень не хочет повышенной гимназической нагрузки и решил попытаться действовать не истерикой и саботажем, а современным цивилизованным путем — заручиться поддержкой психолога, который сможет воздействовать на родителей — коварный, но в общем-то хороший план».

— Я вас выбрала, потому что вы не сюсюкаете, — честно призналась мать,  еще утвердив меня в моем почти сложившемся мнении. — А он недавно на конкурсе «Книгуру» вашу повесть прочел про «Дом за радугой».

— Хорошо, — сказала я. — Давайте я уже с самим Борей поговорю.

Боря оказался белобрысый, высокий, с большими ступнями и кистями, с грубоватыми чертами лица. По виду ему бы в баскетбол играть или в дворовых разборках участвовать. 

— Я ужасный человек, — чуть гнусаво сказал Боря, угнездившись в кресле и подняв почти к носу острые колени. — Возможно, я даже опасен для общества.

Ох ты! Я моментально насторожилась. Несовременная на первый взгляд мысль о дворовых разборках, возможно, вовсе не случайно пришла в мою голову. Во что же он вляпался?

«Ему нет четырнадцати, — пронеслось в голове. — А значит, и возраст уголовной ответственности еще не наступил. Он большой, сильный и неглупый. Его можно запугать, а потом безопасно использовать в любой схеме. Он сам попросил сводить его к психологу. Как именно мне, если что, связаться с полицией? Ну не звонить же “02”? Или как раз это и есть самое правильное? Там все звонки наверняка фиксируются, и они потом не смогут отвертеться. Господи, о чем я вообще думаю?»

— Боря, поясни, пожалуйста, подробней, — попросила я. — В чем конкретно заключается твоя ужасность и опасность? 

— Я хочу, чтобы мои родители умерли.

— Ты хочешь их убить?

— Нет! — Боря даже отшатнулся в кресле. — Я не хочу убивать. Я хочу, чтобы они просто куда-нибудь делись. Но куда же? Умерли — это проще всего. Автокатастрофа, например, или еще что-нибудь такое. Раньше я сам хотел умереть, а теперь думаю: пусть лучше я останусь. Это, конечно, ужасно, я понимаю, таких, как я, быть не должно. Я сам себя боюсь.

Никаких психических отклонений я в Боре не чувствовала. Обычный подросток. Крайне встревоженный, запутавшийся в собственных противоречивых импульсах — но и только. Значит, что-то происходит снаружи. Не в гимназии и не во дворе. В семье. И что же у них там делается-то?

— Твоя семья — это мама и папа?

— Еще бабушка и дедушка. Они тоже в нашем доме живут, на девятом этаже.

— Если твои родители умрут, ты хотел бы остаться с бабушкой и дедушкой?

— Нет! Надо, чтоб они тоже… ну, вы понимаете.

Ага. Что бы это ни было, бабушка и дедушка тоже в этом порочном кругу. Раньше Боря хотел умереть сам. Пока не вырос и не окреп настолько, чтобы пожелать смерти сразу всем своим родным. Теперь он хочет еще и разобраться в происходящем. И я, разумеется, должна ему помочь.

— Боря, а что ты собираешься делать, если все твои родители и прародители вдруг окочурятся? — делано удивилась я и даже изобразила улыбку. — Работать официально и зарабатывать на жизнь ты еще не можешь. Воровать пойдешь? Бродяжничать?
Неожиданно Боря взглянул мне в глаза и светло и радостно улыбнулся в ответ:

— Нет, что вы! Конечно, меня в детдом отдадут.

— Ты хочешь в детдом?!

— Нет, не то чтобы хочу. Но это ведь тоже ничего такого страшного. И не очень надолго. Но я думаю, что меня потом усыновит кто-нибудь

— я же здоровый, нормальный, учусь в гимназии, могу по дому помогать.

— И ты бы хотел, чтобы тебя кто усыновил?

Тут я подумала, что у него, может, есть какие-то кандидаты и он просто мучительно, много лет завидует какому-нибудь приятелю, у которого, по Бориному мнению, идеальная семья. С подростками такое случается.

— Да мне, в общем, все равно, — разрушая и эту мою гипотезу, Боря пожал плечами. — Мне главное, чтоб там были еще какие-нибудь дети. Знаете, я тут читал, сейчас люди берут всяких с отставанием в развитии или больных — а им за это деньги платят. И они на это живут, а детей растят. Вот может к таким бы попасть — им же хочется, наверное, иногда кого-нибудь нормального для разнообразия и для помощи — а я бы с теми в футбол играл или уроками занимался, или вот оригами делал. Я во втором классе в кружок ходил и там научился, мне нравится. Потом я вырасту. Квартира у меня будет, выучусь на кого-нибудь и буду уже сам работать, а с теми детьми дружить, конечно, и помогать.

Так. Мечта этого ребенка определилась: после гибели всех родных попасть на время в большую опекунскую семью, где много детей и дети с нарушениями развития, потом сохранить с ними теплые эмоциональные связи, но жить отдельно, в оставшейся после смерти родителей квартире. Странно? Да не то слово. И главное — я ни на шаг не продвинулась к пониманию причин происходящего.

— Боря, а что тебя не устраивает в родной семье? Что там такого ужасного происходит?

— Ничего, — Боря снова опустил голову и потускнел. — Я же говорю: это я сам такой ужасный. Таких быть не должно.

Я решила зайти с другой, явно воодушевляющей мальчика стороны.

— А что бы делали с тобой приемные родители? Если там много детей, да еще и больные, они же, наверное, каждому ребенку совсем немного внимания могут уделить?

— И пускай. Совсем пускай не уделяют. Пускай им будет наплевать, как я учусь, что ем, как одеваюсь, как сдам ЕГЭ, куда поступлю, с кем и о чем переписываюсь, сколько сплю и сколько в компьютер играю. Я сам им уделю внимание, если им вдруг надо будет. И они же не скажут, что моя работа — это учиться. Работа — это работа, когда другим польза, а учеба — это учеба для себя, правильно? А вдруг они веселые окажутся? И можно будет с ними просто пошутить и посмеяться? Хотя бы иногда. Или поговорить о футболе. Или об играх. Или о музыке. Ну и если не с ними, если им некогда, тогда с их другими детьми.

Я тихонечко и облегченно выдохнула сквозь стиснутые зубы.

— Твои родители все контролируют?

— Это плевать, — Боря неловко отмахнулся длинной рукой. — Это пережить можно, хотя и противно. Но им все не нравится. Всё, понимаете? Они всё ругают. Каждый вечер и по утрам иногда. Много лет подряд. Им не нравятся «черные» («они тупые и ленивые»), «белые» («они зажравшиеся и тоже отупевшие»), китайцы («они как муравьи и скоро все захватят»), кавказцы («наглые»), евреи («они везде проникают»). Наша страна и наше правительство — ужасные. Мы — народ рабов. Но нас все зажимают, хотя мы и сами виноваты, что не сумели себя поставить. И европейское правительство, и американское тоже нехороши и везде лезут, куда их не просят. Начальники все дураки, все везде воруют, все всем по всем каналам врут и каждый блюдет свою выгоду. В гимназии у нас тоже так, и учителя выслуживаются перед родителями и начальством, а не учат всех по-честному. В прошлой школе было еще хуже. «Молодежь дебильная, но с претензиями, дети избалованные, а старики никому не нужны, но все равно живут, потому что медицина развивается и детей выхаживают таких, которые лучше бы умерли». Я раньше всему этому верил и сам хотел умереть, а теперь думаю — пускай лучше они, зачем же им жить в таком плохом мире?

Я искренне пожалела Борю, представив, как единственный, неглупый и наблюдательный ребенок растет в этой семье, где родные и вроде бы значимые для его люди разглагольствуют, повторяя услышанное по телевизору или прочитанное в интернете.

— Но, может, это они не всерьез, а так — в сердцах?

— Нет, — твердо сказал Боря. — Всегда. Только так. А сами они — хорошие. И я должен быть и думать как они: либо ты сожрешь, либо тебя. Я понимаю, что все это про их смерть и усыновление — просто дурацкие фантазии. Но что мне делать-то? Вот я прочел вашу книжку. Там у главного героя тоже вроде как благополучная семья, а жить невозможно. Но у него хоть прабабушка была, и когда она умерла, он сбежал. Но это же фантастика. А мне — что?

— А ты сам-то знаешь, как оно все по правде? — серьезно глядя Боре в глаза, спросила я тем тоном, которым когда-то, полвека назад, разговаривали в нашем дворе.

— Иногда мне кажется, что знаю, а иногда — что нет, — так же серьезно откликнулся подросток.

— Вот. Если бы ты думал все наоборот, ты бы от них ничем по сути не отличался. Ты сомневаешься — это самое правильное.  Значит, есть надежда.

— Надежда на что? — Боря подался вперед, и острые колени почти закрыли его лицо.

— Что ты возьмешь на себя ответственность. Твои родные все время в позиции жертв чужих козней: страна не та, правительство не то, все вокруг злонамеренные лжецы. Мы хорошие, а вот они пускай изменятся, чтобы мы их хоть за что-то похвалили. У себя в гимназии наверняка тоже встречал: я не виноват, что двойку получил, это учительница ко мне придирается.

— Да.

— Ты в той же самой позиции — заметил? Семья плохая, пусть они умрут, пусть меня возьмет хорошая, веселая, и пусть со мной разговаривают, а сколько я на компьютере играю — пусть не видят. В чем отличие?

— Ни в чем, — признал Боря после долгих раздумий, во время которых он несколько раз вскидывал голову, чтобы что-то сказать, но сам же себя и останавливал. — А как правильно?

— В мире и в людях есть все: и прекрасное, и ужасное, и подлое, и возвышенное, и скучное, и веселое. Если ты все это видишь, и выбираешь, и стоишь на своем, ты сам формируешь мир вокруг себя — к тебе подтягивается именно то, что созвучно твоему выбору. Помнишь, как это произошло с мальчиком из моей книжки?

— Помню. Вы думаете, я так смогу?

— Конечно, сможешь. Ты, видимо, достаточно силен, если все эти годы умудрялся как-то противостоять общесемейной позиции и сам не уверился в том, что мир именно таков, как тебе рассказывают.

— Мне всегда казалось, что если я уверюсь, то сразу умру.

— В каком-то смысле так и есть, — подумав, согласилась я.

***

— Что он вам сказал? Жаловался, что лишаем телефона, да? Нам нужно на что-то обратить внимание? Какие-то отдельные гимназические предметы? Может быть, что-то о профориентации? Понимаете, он до сих пор категорически отказывается отвечать на вопрос, кем он собирается стать, — сказала мать Бори, зайдя ко мне в кабинет.

— Обратите внимание на предметы естественно-научного цикла, — биология, география, — сказала я. — И на тонкую моторику. Боре очень показаны занятия оригами. Они способствуют выработке концентрации внимания. Профориентация целесообразна в начале десятого класса. Рекомендую большой тест и собеседование на молодежной бирже труда.

— Большое вам спасибо! — с чувством сказала женщина. — Вот сразу видно — специалист. Четко и конкретно. Без лишних слов.

***

— Как признаваться в любви? — спросил Боря. — «Я тебя люблю». Ок. Но что я могу предложить? За что взять ответственность? Мне уже почти 16, но мы же не можем сейчас пожениться, жить вместе. Она увлекается аниме, мы собираемся вместе поступать в педагогический, но на разные факультеты. Помните, я хотел играть в футбол с приемными больными детьми? Во мне вот что-то такое так и осталось. Я уже был помощником вожатого в лагере. Она говорит, что ей это во мне ужасно нравится.

— Где вы познакомились? В лагере?

— Нет, в кружке оригами. Мы встречаемся год и восемь месяцев. Она говорит, что мы друзья, но…

Потом мы очень долго все это обсуждали. Это было очень трогательно и красиво. Я даже позавидовала немного, честное слово.

Источник: https://snob.ru/entry/199505/


Метки: Как стать счастливее; Семья и дети;


Оставить комментарий >> (всего: 1)





Бесплатный курс Магия благодарности


Комментарии

23-10-2022 Автор: Анастасия

Прекрасная история! Благодарю!

Добавить комментарий к статье

Внимание! Оставляйте комментарий только по теме статьи! Иначе он будет удален. Сначала прочитайте ответы на предыдущие комментарии. Скорее всего, ответ уже есть.

Сколько будет два умножить на три, потом вычесть один? Напишите получившуюся цифру (защита от спаммеров)

Нажимая на кнопку, я даю согласие на обработку персональных данных

Вы можете разместить эту статью или ее часть только с указанием активной ссылки на источник. Не допускается любое изменение текста при цитировании частично или полностью, а также заимствование текста и фотографий без указания активной ссылки https://www.mywishbook.ru в качестве источника.